Теоретический анализ концепта «социаль-
ная солидарность» напрямую связан с тради-
ционным для социологии поиском ответа на
вопрос: «Знаем ли мы общество, в котором жи-
вем?». Отвечая на этот вопрос в контексте заяв-
ленной темы, принципиально важно понимать,
что солидарность есть не проявление коллекти-
визма, а фактор стабильности общества, прин-
цип социального существования. Ведь социаль-
ные программы и проекты не могут успешно
осуществляться в разобщенной среде.
Современное российское общество – про-
странство социальных контрастов по целому
ряду направлений: богатые – бедные, столица
– провинция, город – село, элиты – народ, чи-
новники и остальное население. В связи с этим
возникает вопрос о солидаристском мобилизаци-
онном потенциале как таковом. Это обусловли-
вает актуальность практического решения про-
блемы социальной сплоченности, социальной
консолидации социума.
«Солидарность – это ценность, которая сви-
детельствует об отсутствии рассогласованности
общественного бытия на индивидуальном, груп-
повом и общегосударственном уровне. Солидар-
ность является идеалом социального устройства,
а посему всегда сохраняется актуальность поис-
ка условий ее возможности и средств ее достиже-
ния. Отсутствие солидарности свидетельствует
о хроническом недомогании общества, является
признаком социальной патологии»1.
Считаем необходимым уточнить принципи-
альную разницу в использовании понятий «со-
лидарность» и «солидаризм».
Понятие «солидарность», начиная со вре-
мен Э. Дюркгейма, принято рассматривать как
принцип социального существования, предпо-
лагающий согласованность в действиях для до-
стижения общих интересов и целей Понятие же
«солидаризм» относительно ново для современ-
ной России, хотя и имеет для нее принципиаль-
ное значение. Вместе с тем целый ряд авторов
(А. Н. Самарин, А. Н. Окара, С. А. Левицкий,М. К. Зверев, С. Батуренко, В. П. Бабинцев и
др.) рассматривают его в качестве системы идей,
взглядов и технологий, актуальных при модели-
ровании стратегий социального развития. Как
справедливо указывает А. Н. Окара, «солида-
ризм – это, прежде всего, принцип построения
социальной системы, в которой ее члены обла-
дают реальной правовой и социально-полити-
ческой субъектностью, на основе чего их права,
возможности и интересы могут быть консолиди-
рованы и солидаризированы ради достижения
общего блага»2.
Для современной теории солидаризма клю-
чевым является вопрос о согласовании и соли-
даризации интересов, ценностей и потенциалов
всех участников общественных отношений3.
Вместе с тем проблема солидарного общества
не нова в истории и практике социальной мысли.
Суть указанного общества наиболее емко выра-
зил русский философ Николай Федоров, автор
концепции «Общее дело»: «Жить не для себя, не
для других, а со всеми и для всех»4. Это позволя-
ет по-новому взглянуть на имеющееся противо-
стояние социального и индивидуального, огра-
ничения и свободы.
Достаточно часто проблематику солидар-
ности связывают с идеей социального государ-
ства. Одним из творцов концепции социального
государства был Людвиг Эрхард, убежденный
в том, что бедность является важнейшим сред-
ством духовной изоляции человека, чахнущего в
мелких каждодневных заботах и не способного к
общественному самовыражению или свободным
действиям5. Это, на наш взгляд, одна из причин
отсутствия солидарности как таковой.
Другая опасность может быть обозначена
высказыванием учителя П. Я. Чаадаева, про-
фессора Московского университета Ф. Г. Баузе,
который говорил об опасности распространения
в России «философии торгующего ума, который
только измеряет, взвешивает, исчисляет выгоды
физического человека и упускает из виду его
нравственное состояние. А увлечение такими
выгодами породило в имущем классе неесте-
ственные нужды и наслаждения, для удовлет-
ворения которых стали развиваться искусства
человеческой промышленности, производящей
ценой больших затрат и усилий игрушку для ми-
нутного увеселения богатого человека, стражду-
щего бесчувствием под тяжестью своего избыт-
ка»6.
Солидарность предполагает активную роль
личности, что актуализирует проблематику
субъекта солидарных отношений. Феномен об-
щественной солидарности по-прежнему слаб и
стихиен. Да, помощь оказывается тем, кто в ней
нуждается. Можно даже проследить расходова-
ние средств и т. п. Но при этом граждане озада-
чиваются вопросом: «Почему помогаем мы, а не
государство?» Самый последний пример – орга-
низация сбора пожертвований для пострадавших
от наводнения в Приморье. Результаты акции
свидетельствуют, что в массовом сознании цен-
ность солидарности как таковой не есть норма
общественных отношений. Люди не чувствуют
себя ответственными за то, что происходит во-
круг них, и это состояние коллективной безот-
ветственности становится, к сожалению, устой-
чивым фреймом массового сознания.
Вопрос о стратегиях формирования со-
лидарного общества непосредственно связан с
вопросом о взаимодействии общества и госу-
дарства, которое в идеале должно привести к их
взаимной ответственности. В реальности же со-
лидарность конструируется либо как мобилиза-
ционный проект (Волгоградская область), либо
как стратегия регионального развития (Белго-
родская область)7. Несомненно, важен при этом
такой аспект, как соборность. Вопрос о регио-
нальном солидарном обществе можно воспри-
нять как ее продолжение и развитие.
Примечательно, что оба случая – приме-
ры инициатив правящих групп. А это, на наш
взгляд, вызывает вопрос: а какому типу обще-
ства и общественных отношений соответствуют
данные проекты/программы? Представляется
возможным утверждать, что речь должна идти об
общинной солидарности, когда помощь оказы-
вается традиционно ближнему. Так, В. Головин
определяет региональное солидарное общество
как систему межличностных и межгрупповых
отношений, основанную на осознании их участ-
никами общности интересов, ценностей и жиз-
ненных смыслов, взаимной поддержке, лояльно-
сти и сотрудничестве в достижении общественно
значимых целей. Алгоритм солидарности прост:
от уровня семейно-родственных отношений че-
рез трудовую ассоциацию и местное сообщество
на уровень региона8.
Необходимыми характеристиками регио-
нального солидарного общества в современных
условиях являются: формулировка смыслов,
ценных для большинства населения региона и
основанных на культурно-исторических тради-
циях; развитие духовности, патриотизма, по-
зитивного мышления; утверждение идеи соци-
альной справедливости как ведущего принципа
взаимоотношений между людьми, органами
власти и населением; социальная активность и
способность граждан участвовать в решении го-
сударственных и общественных проблем; диалог
органов управления и гражданского общества9.
В современном российском обществе при-
сутствует неопределенность оснований и источ-
ников солидарности как таковой. Именно этим
мы можем пояснить присутствие в данной про-
блематике православной риторики. Так, начиная
с 2009 г. в публичных выступлениях патриарха
Кирилла встречаются упоминания солидарного
общества как некой альтернативы гражданскому
обществу. Солидарность, таким образом, рас-
сматривается в контексте соборности. И это неслучайно, Церковь – это, прежде всего, община,
которая не может состоять из множества обосо-
бленных индивидов.
С этой точки зрения интересна позиция гла-
вы МОД «Православное народное движение»
Юрия Лунькова, который в рамках социальной
доктрины РПЦ разработал концепцию общества
социальной солидарности (от общества социаль-
ной солидарности к обществу социальной спра-
ведливости).
Можно утверждать, что солидарное обще-
ство предполагает новое качество человеческого
потенциала. Солидарность как механизм обще-
ственного воспроизводства требует собственно-
го поддержания10.
Главное потенциально действующее лицо
формирования солидарного общества – массо-
вые городские общественные движения. В по-
следние годы можно вести речь о социальной
активности, готовности и желании сограждан
участвовать в решении местных проблем, в при-
нятии принципиально важных управленческих
решений. Для того чтобы иметь представление о
перспективах солидарного общества на муници-
пальном уровне, необходимо отслеживать следу-
ющие возможные риски:
– риск неадекватного восприятия социаль-
ной ситуации в силу низкого доверия к органам
местного самоуправления и индивидуалисти-
ческой прагматической ориентации отдельных
граждан;
– риск неадекватного информационно-ана-
литического обеспечения;
– риск недостаточной поддержки программ
населением в силу рассогласования интересов.
Можно согласиться с А. Клюевым, утверж-
дающим, что «в отрыве от интересов людей ни-
какие рационально выстроенные политические
конструкции не найдут своих приверженцев и
защитников. Моделирование структур власти
даже на основе самых демократических принци-
пов не гарантирует их успешного функциониро-
вания без политического участия граждан»11.
Одним из средств преодоления названных
рисков является создание «политико-культурно-
го климата, побуждающего граждан к инициати-
ве и гражданской солидарности»12.
В России зарождение самоорганизующих-
ся сообществ рядовых граждан началось с на-
чала 2005 г. Значимый факт с точки зрения как
социологии, так и перспективы развития новых
социальных движений – участие в них обычных
людей («обывателей»). Кто такие обыватели?
Это не самые богатые и не самые бедные наши
сограждане, которым есть что терять (обманутые
инвесторы, обиженные дачники, автомобилисты
и др.). Именно они стали из-за определенных
событий и в определенных условиях в той или
иной степени и с большей или меньшей устой-
чивостью активными борцами за свои права. И
именно они – «обыватели» – стали объединяться
для защиты общих интересов. Их социальные
инициативы показывают, что именно опора на
повседневную жизнь знаменует переход от ло-
кального к общему.
Можно очень коротко обозначить активист-
ские тренды последних лет:
– 2005 г. – массовые выступления против
монетизации льгот, в среде которых родились
первые региональные координационные струк-
туры гражданского протеста последующих лет;
– 2006–2008 гг. – рост низовых гражданских
инициатив, связанных м благоустройством дома,
двора или района, борьба против коммерческой
застройки и иных градостроительных проблем;
– 2009 г. – всплеск стихийности, уличных
действий, вплоть до перекрытия дорог и вы-
движения ультиматумов властям (движение
жителей общежитий по всей России, движение
обманутых соинвесторов, движение пенсионе-
ров-льготников). Лето и осень 2009 г. показали
специфическую солидарность жителей моного-
родов, одновременно направленную и на обще-
ственные (сохранение города), и на частные
(личный интерес/несогласие) проблемы.
Как справедливо показывает исследование
К. Клеман, О. Миряковой и А. Демидова, город-
ские солидаристские движения не ограничива-
ются рамками моногородов. Так, например, в
Санкт-Петербурге была сформирована широкая
гражданская коалиция, созданная в борьбе про-
тив проекта газпромовской башни, но привлека-
ющая гораздо более широкий спектр социальных
инициатив и ставящая более широкие требова-
ния. В Астрахани в течение двух месяцев не за-
тихали акции протеста против фальсификаций
и «бандитских методов» на выборах. В Ижевске
вокруг проблемы отмены льготного проездно-
го билета несколько раз массово выходили на
улицы все движения и инициативные группы,
относящиеся к местному Совету гражданских
действий. В Архангельске – митинг против завы-
шенных тарифов ЖКХ и коррупции во власти13.
При желании примеры можно продолжить.
Но все они свидетельствуют о двух основных
тенденциях. Во-первых, солидарность четко про-
сматривается на локальном уровне. Во-вторых,
локальная солидарность обычно провоцируется
безответственностью местных/региональных
властей. Практически всегда проблемы, озву-
ченные городскими активистами, лежат в сфе-
ре непосредственной ответственности местных
властей. Хотя нельзя отрицать и того факта, что
налицо процесс приведения к общему знамена-
телю, который находится в политической сфере
(осуждение коррупции во власти, безответствен-
ности власти, «вертикали» власти и монополиза-
ции политики «Единой Россией»)14.
Ключевое пространство формирования со-
лидарного общества – городская политическая
сцена. Но не стоит преувеличивать ее возможно-
сти. Все сегменты социального движения встре-чают ощутимые препятствия на пути к консоли-
дации и сталкиваются с большими трудностями
по налаживанию солидарных взаимодействий.
Солидарного общества не существует, а есть
граждане и коллективные субъекты социальной
активности. И как проект будущего нам видится
борьба не с государством, а с менталитетом на-
селения.
Эти трудности связаны как с общей социе-
тальной культурой россиян, во многом утратив-
ших понимание общинности в российском его
образе, так и с целенаправленными действиями
оппонентов социальных движений (властей и/или
бизнеса) по раскалыванию движений (причем эта
тактика намного более эффективна, чем репрес-
сии, которые чаще всего имеют обратный эффект
– сплачивание рядов и рост решительности). Эти
действия принимают самые разные формы.
Одна из них – отрицание конфликта меж-
ду активистским сообществом и контрагентом
через создание видимости союза. На практике
это реализуется через регулярные призывы к
единству народа и власти, к сплочению перед
лицом терроризма или кризиса, парадные ми-
тинги «Единой России» и корпоративную соли-
дарность на предприятиях и в учреждениях (как
правило, бюджетных).
Другая форма более затейлива и заключает-
ся в попытке внести раскол изнутри через соз-
дание лояльных организаций, например Обще-
ственной палаты.
Третья форма подрыва солидарности – пред-
ставление интересов разных групп как противо-
положных. Так, например, можно интерпрети-
ровать пропагандистские действия в отношении
массовых выступлений автолюбителей г. Влади-
востока против повышения таможенных пошлин
на иномарки. Их обвинили в предательстве инте-
ресов отечественных рабочих. В г. Москве про-
тивников «точечного» строительства обвинили
в безразличии к интересам очередников или
«обманутых соинвесторов». В г. Балаково Сара-
товской области протесты жителей против прод-
ления сроков эксплуатации ядерных реакторов
и повышения их мощности до 104%, равно как
и против строительства завода «Северстали»,
власть иногда оценивала как борьбу против ин-
вестиционной привлекательности региона.
Четвертая форма раздробления активист-
ского сообщества, наверное, наиболее коварная
и тонкая – распространение слухов среди только
что активизировавшихся людей, дискредитиру-
ющих передовых активистов или организации.
Например, глава инициативной группы по созда-
нию реального, «народного» ТСЖ (не насажден-
ного сверху местными властями) вдруг стано-
вится «жуликом». На молодежные политические
организации навешивается ярлык «экстреми-
стов». Жители из других районов г. Москвы,
приехавшие на сход жителей не своего района,
публично называются «провокаторами».
Как было сказано ранее, городское простран-
ство наиболее благоприятно для развития соли-
дарного общества. На этом уровне местные вла-
сти все же ближе и доступнее. Есть возможность
судить о них не только по телепередачам и есть
ощущение возможностей воздействия на них, на-
пример, через сходы жителей, общественные слу-
шания, встречи с избирателями и пр. Большин-
ство граждан объединяет общая проблематика,
которая давно вышла за рамки частных проблем:
среда проживания, тарифы на коммунальные ус-
луги, состояние дорог, здравоохранения и образо-
вания, экологические проблемы.
Следует особенно подчеркнуть, что пода-
вляющее большинство лидеров и «завзятых»,
опытных активистов прекрасно осознают про-
блему и проводят большую деятельность по раз-
витию солидарности в активистских группах.
Деятельность эта состоит из «воспитательных»
бесед, листовок, инициатив по проведению ак-
ций солидарности, собственного примера. Часто
встречаются такие заголовки листовок и статей:
«Один в поле не воин», «Солидарность не ро-
скошь, а средство выживания», «В солидарности
наша сила». Почему-то очень часто приводятся
слова Мартина Нимеллера: «В Германии они
сначала пришли за коммунистами, но я не сказал
ничего, потому что не был коммунистом. Потом
они пришли за евреями, но я промолчал, так как
не был евреем. Потом они пришли за членами
профсоюза, но я не был членом профсоюза и
не сказал ничего. Потом пришли за католиками,
но я, будучи протестантом, не сказал ничего. А
когда они пришли за мной – за меня уже некому
было заступиться»15.
Другая важная составляющая процесса фор-
мирования общности, «цементирующая» этот
процесс, – коллективные действия, практиче-
ский опыт совместной деятельности, чему спо-
собствует городское пространство.
Наконец, сближению и сплачиванию рядов
нередко способствует конфликт с оппонентом,
чаще всего – властью. И в целом ряде городов
местные коалиции укреплялись и развивались,
выбрав в качестве общего оппонента либо мэра,
либо губернатора.
Пути достижения солидарного общества
различны. Здесь нет единого стандарта. Принци-
пиально лишь взаимоуважение. Солидарность –
это общность, возникающая из понимания того,
что мы все взаимозависимы друг от друга и что
наилучшее общество – это то, которое строится
совместными усилиями при взаимном внима-
нии и уважении. Все должны иметь одинаковые
права и возможность оказывать влияние на при-
нимаемые решения. Солидарность не исключа-
ет стремление к индивидуальному развитию и
преуспеванию, но она исключает эгоизм, допу-
скающий использование других ради собствен-
ной выгоды. Кристаллизация солидарности в
российском обществе будет иметь место тогда,когда будут сведены в качестве ее оснований –
микросоциальные практики повседневного вза-
имодействия и макросоциальные инициативы
по формированию и поддержанию солидарности
социетального уровня. Таким образом, вышеназ-
ванный солидаризм способен стать эффективной
идеологией инновационной модернизации в со-
временной России. Но это возможно только в
том случае, если истинная солидарность будет
базироваться не на отдельно взятой способности
к сопереживанию, а на потребностях целостной
коллективной человеческой деятельности, опре-
деленным образом организованной и мотивиро-
ванной. В частности – из потребности в совмест-
ном сотрудничестве, органически требующем
взаимопомощи.